3 июля — День независимости Республики Беларусь. Поздравляем всех жителей Беларуси с праздником и желаем вам мира и счастья.
Этот государственный праздник имеет непосредственное отношение к операции «Багратион», одному из самых успешных наступлений Красной армии в Великой Отечественной войне. Мы подготовили для вас материал, посвящённый одному из эпизодов этого грандиозного сражения — освобождению города Могилёва.
В рамках общего плана операции «Багратион» могилёвское направление было вспомогательным. Однако боевую задачу 2-го Белорусского фронта это не упрощало ни на йоту.
Немцы включили Могилёв в число «фестунгов» — городов-крепостей, а немецкая 4-я армия, находившаяся здесь с осени 1943 года, имела достаточно времени, чтобы выстроить прочную оборону. Тем более сама местность на могилёвском направлении заслуживала звания «оборонительной». Только между рекой Проней, по которой проходила линия советско-германского фронта, и Березиной насчитывалось более 30 мелких, средних и крупных рек, большинство из которых текло с севера на юг. В южной части района наступления примерно четверть территории занимали болота. Именно по западным берегам рек немцы стремились оборудовать запасные оборонительные позиции.
При этом советское командование не выделило 2-му Белорусскому фронту танковых армий или хотя бы корпусов. Всё, что было у фронта перед началом наступления — четыре танковые бригады и отдельный танковый полк — всего 134 исправных танка и восемь в ремонте. Однако нехватку «нормальных» танков восполнили самоходками. Фронт получил девять полков САУ, из них два — гвардейских танкосамоходных, с новейшими тяжёлыми ИСУ-152.
Большая часть этой техники досталась 49-й армии, которая должна была действовать на направлении главного удара: две танковые бригады, отдельный танковый полк и пять самоходных полков, из них два — тяжёлые. Для сравнения, 50-я армия получила всего два полка самоходок, а 33-й армии техники не досталось вообще.
В заключительной части трилогии Константина Симонова «Живые и мёртвые», большая часть которой повествует о Могилёвской операции, можно прочесть:
По двести орудий и миномётов на каждый километр. По стволу на каждые пять метров. И по пятьдесят метров на каждый танк или самоходку, если бы роздали эти танки и самоходки всем поровну, чего, конечно, делать не будем.
Танки будут главным образом поддерживать пехоту; исключение составит одна бригада, которую намечено уже после форсирования Днепра включить в подвижную группу и резануть ею в обход Могилева. А более крупных танковых сил Ставка не дала ни твоей армии, ни фронту. Видимо, на главных направлениях будут действовать соседние фронты — справа и слева. Им и даны мехкорпуса, а возможно, танковые армии. Этого тебе, командарму, знать не положено, но предполагать не возбраняется; и по нынешнему времени было бы странно не предполагать: теперь без танков на главных направлениях не воюют».
Подвижная группа, о которой писал Симонов, действительно была создана. Командующие фронтами, не получившие армию или корпус, не сидели сложа руки, и летом 1944 года, специально для глубокого обхода Могилёва сколотили подвижную группу генерал-лейтенанта Тюрина.
В неё по первоначальному плану вошли две танковые бригады, полк самоходок, понтонно-мостовой батальон, моторизованный батальон 153-й стрелковой дивизии, истребительно-противотанковая бригада. А основную пехотную часть подвижной группы составили элитные части Красной армии — «штурмовые саперы». Похожими боевыми группами немцы брали Могилёв в 1941 году. Ну что же, теперь советские командиры собирались «с процентами» показать, чему научились за три года войны. С неба дорогу обычным танкам расчищали «летающие танки»: из обеспечивающей фронт 4-й воздушной армии одна штурмовая авиадивизия была выделена непосредственно на поддержку группы.
Перед наступлением войска провели серию учений на местности, максимально приближенной к той, где предстояло наступать. При этом все полки стрелковых дивизий, которые должны были действовать в первом эшелоне, прошли занятия по взаимодействию с бронетехникой. Благодаря разработанной совместно со штабами артполков схеме огня, артиллерия накрывала цель через 2–3 минуты после того, как танкисты отдадут команду. На наблюдательных пунктах стрелковых дивизий постоянно находился офицер из штаба танковой бригады с радиостанцией, работающей в боевой сети танков.
И всё же, как показал первый день наступления, даже самая тщательная подготовка не гарантировала того, что операция пройдёт без проблем. Для форсирования Прони — первой реки на пути наступавших советских войск, было намечено четыре основных переправы. Однако без проблем удалось переправиться только 1197-му и 1196-му самоходным полкам.
Из-за задержки при наведении моста 42-я гвардейская отдельная танковая бригада пыталась переправиться по подводному настилу, но быстро выяснила, что для танков он недостаточно прочен. На другой берег смогли перейти всего семь танков и пять СУ-76. 13 танков засели в болотистой пойме, а остальные вернулись на исходную позицию. 334 гвардейский тяжёлый самоходный полк, который должен был переправляться следом, несколько часов не мог найти подходящую переправу. Только когда пришёл приказ армии перейти в полосу наступления соседнего корпуса, самоходчики наконец-то перешли реку и вступили в бой.
Год был уже не 41-й, в наступавшей армии были наготове ремонтные и эвакуационные части. Застрявшие машины вытащили уже через три часа. Танкистам повезло больше, чем артиллеристам. Последние настолько стремились как можно скорее переправить противотанковые и полевые орудия следом за пехотой на подручных средствах, что «отдельные орудия затонули в реке».
Второй день наступления оказался успешнее: первая серьёзная река осталась позади, бронетехника смогла развернуться и в полную силу поддержать пехоту. Но противник был ещё силен, и чрезмерно наглеть не стоило, особенно лёгким СУ-76, которые иногда, «игнорируя применение к местности и маневр, выходили на открытые огневые позиции и вели огонь с места, не меняя огневой позиции до 1,5 час, в результате чего несли большие потери в технике и людях».
Тем не менее штаб фронта пока оставался недоволен действиями танковых частей, издав несколько резких по тону приказов, где танкам и САУ предписывалось «перестать маскироваться по кустам и оврагам» и более активно наступать.
Немецкая оборона севернее Могилёва «посыпалась» на третий день наступления — на рассвете 25 июня в прорыв пошла группа генерала Тюрина. Кроме того, командиры некоторых стрелковых дивизий начали формировать собственные подвижные отряды на основе приданных им полков СУ-76: своим ходом пехота за убегавшими немцами уже не поспевала. К вечеру следующего дня, сбивая немецкие заслоны, наступающие части вышли к Днепру и начали переправляться через него.
На пятый день танкисты и самоходчики уже дрались в тылу за Могилёвом, выполняя задачу по перерезанию шоссе Могилёв — Минск. Самая богатая добыча досталась 1197-му самоходному артиллерийскому полку. Выйдя к вечеру на дорогу около деревни Ермоловичи, самоходки с ходу вступили в бой, разгромив колонну немецких автомашин до 1000 единиц. 23-ей гвардейской танковой бригаде и 1434-му самоходному артиллерийскому полку, которые вышли на шоссе ещё ближе к Могилеву, у деревень Малое и Новое Пашково, повезло меньше: им на растерзание досталась колонна всего из 150 автомашин.
Как и ожидалось, получив сообщения о советских танках в тылу, немцы попытались прорваться из наметившегося кольца. Но несколько наспех подготовленных контратак не удались. За ночь противник стянул к участку прорыва всё, что ещё оставалось свободного в кольце: по данным танкистов, до полутора полков пехоты, 13 танков, 25 орудий (включая зенитные) и пять бронетранспортёров. Бой начался в 4:00 28 июня и длился семь часов, пока подошедшая пехота не помогла нашим танкистам окончательно разгромить пытавшихся прорваться немцев. Потери 23 гвардейской танковой бригады составили три танка Т-34 сгоревшими, один подбитым, также согрела одна СУ-85. Среди погибших был командир 2-го танкового батальона, гвардии майор Погодин; командир бригады полковник Ершов получил ранение.
По всей видимости, именно этот бой и был взят Симоновым за основу описания прорыва немцев из Могилева. Для усиления литературного эффекта автор перенёс его с шоссе Могилев — Минск на дорогу Могилев — Бобруйск. На самом деле в 44-м году в документах 50-й армии, окружавшей город на данном направлении, попыток серьёзных прорывов не отмечено.
С юга тем временем город обходили приданные стрелковым дивизиям сапёрные полки, на рассвете 27 июня перерезавшие шоссе Могилёв — Гомель. Город, имевший достаточно большое число каменных домов, брали специально созданные в полках штурмовые группы при поддержке артиллерии и бронетехники. К 18:00 остатки гарнизона сдались во главе с командиром 12-й пехотной дивизии генерал-лейтенантом Балмером вместе со штабом дивизии и комендантом города генерал-майором Эрдмансдорфом.
В 22 часа 28 июня 1944 года в Москве в честь освобождения Могилёва был дан салют двадцатью залпами из 224 орудий.
Автор текста — Андрей Уланов
Источники:
- Боевые действия бронетанковых войск в Могилевской операции.
- Краткий отчёт о боевых действиях 42 гв. отбр.
- Описание Могилевской операции 2-ого Белорусского фронта.
- История 1819 сап.
- План операции по директиве Ставки Верховного Главнокомандования.
- Оперативные документы штаба 2-го Белорусского фронта, штаба 49-й армии, штаба 50-й армии.